«Посели в доме твоем чужого, и он расстроит тебя смутами
и сделает тебя чужим для твоих»
Кн. Премудрости Исуса сына Сирахова 11:34.
Всякий исторический процесс слагается из безчисленного множества отдельных сил — исторических, общественных, личных и далее чисто стихийных, внешних, в виде прекращения царствующей династии или знаменитых родов, неурожаев, болезней, нашествия иноплеменных и других народных бедствий. Силы, названные нами внешними, являются только лишь толчками к подъему сил личных и общественных. Таким образом, в каждом историческом процессе выступают две взаимно противодействующих силы. Совокупность одних сил действует в одном направлении; совокупность других — совершенно в другом, именно в обратном. Это неопровержимый исторический закон, подтверждаемый безконечным рядом примеров, взятых из всемирной истории и подтверждаемый на наших глазах жизнью и действиями всех народов.
В некоторые моменты народ, как бы он многочислен ни был, и какое бы обширное пространство ни занимал, поднимается весь, как один человек, и напрягает все свои вещественные и духовные силы. Это самые страшные моменты в истории каждого народа, страшные и вместе с тем необычайно сложные и с чрезвычайным трудом поддающиеся точному исследованию.
В истории русского народа было много моментов, когда ему приходилось напрягать весь запас своих вещественных сил, т.е. телесных и экономических. На протяжении одного 19-го столетия были войны Отечественная. Крымская и Турецкая за освобождение Болгарии (о других не говорим). Об этих моментах истории можно сказать, что русский народ поднимался весь, как один человек. Пусть даже в 1812 году не все русские были на бранном поле (это физически немыслимо), но каждый из них желал быть здесь и положить жизнь свою за общее благо. Перечисление таких моментов составит очень длинный ряд. Да, в эти моменты поднимается весь русский народ. Но эти моменты по их внутреннему значению были только односторонними. Поднимались силы вещественные, но оставались нетронутыми силы чисто духовные; ни об общественном, ни о церковном строительстве в 1812 году никакой речи не было, даже и не могло быть. В данные времена личная и общественная мысль направлена не на то, например. как улучшить выборное начало и применить его к жизни, а просто на то, как окружить и истребить вон тот вражеский отряд, который засел в таком — то овраге.
В русской истории были моменты, когда поднимались во всем объеме духовные силы народа. Таких моментов не много, и они по преимуществу относятся к церковно-общественному строительству. Такими моментами можно назвать Владимирский собор 1274 года, при митрополите Кирилле (1243 — 1280 гг.). Стоглавый собор и церковные волнения при патриархе Никоне, т.е. при нем и им начинавшиеся и продолжающиеся поныне.
Случались в нашей истории и такие моменты, когда разом сообща поднимались все духовные и вещественные силы народа. Таких моментов, правда, весьма мало, но зато они самые величественные во всей истории, самые страшные. К таким моментам могут быть отнесены только три факта:
- нашествие татар (монголо-татарское иго);
- смутное время (польское иго);
- нынешнее время (жидовское иго).
Правда, в нынешнее время мы еще не освободились от жидовского ига — русские вещественные и духовные силы только начали свое формирование.
Хотя и при Стоглавом соборе, и при Никоне-патриархе русскому народу приходилось напрягать не только духовные, но также и вещественные силы, но в данные времена духовные и вещественные силы не сливались в одно действие.
При нашествии татарском, и в особенности в смутное время, дело церковное и дело гражданское были неотделимы одно от другого.
От улучшения церковно-общественной жизни зависел успех борьбы с татарами. Так понимал тогдашний русский митрополит Кирилл. В одном своем послании он определенно и весьма решительно высказался: «Какую прибыль получили мы, оставив Божий правила? Не разсеял ли нас Бог по лицу всей земли? Не взяты ли были наши города? Не погибли ли сильные князья наши от острия меча? Не уведены ли в плен наши дети? Не запустели ли святые Божий церкви? Не томят ли нас на всякий день безбожные и нечистые язычники? Все это случилось с нами за то, что не храним правила святых и преподобных наших отцов».
В смутное время сочетание дела церковно-общественного и государственного было еще полнее, чем во времена татарщины. В междуцарствие ребром было поставлено: если сохранится православная Церковь в полной чистоте и неприкосновенности, то обновится и возвысится расшатанное и едва не погибшее государство, если не сохранится Церковь, хотя бы в чем-либо малом, едва заметном, то окончательно погибнет и государство.
Смутное время — единственное и исключительное во всей русской истории. Поднялись все силы народа: как духовные, так и вещественные. На общегосударственное дело народ решил израсходовать все средства до последней копейки и умирать миллионами. С этим страшным вещественным напряжением сочеталось и не менее сильное напряжение сил духовных. Перед смертью в битве с ляхом русский человек напрягал все свои мозги, все свое разумение о том, как улучшить расшатанную жизнь — общественную и государственную,- и как сохранить веру и Церковь в решительной неприкосновенности. По счастью, предшествующее время оставило огромный запас духовных сил. При самом начале тревожного настроения эти силы оказались на первом месте, на котором и оставались до последней минуты. Благодаря этому русский народ вышел победителем.
Победила Церковь. Она называлась и была русской. В этом никто не сомневается. Она называлась и была православной. И этого никто не отрицает (конечно, имеем в виду только православный народ того времени). Но мы должны еще добавить, что эта самая русская Церковь, по общему признанию, православная, была старообрядческой, старообрядческой по всему и решительно во всем, до самого мелкого,штриха.
Староверие русской православной господствующей Церкви времен смутного времени настолько неопровержимый факт, что оспаривать его не возьмется никто. Разве что безумец или жид. И мы ожидаем только одного возражения: «Да, тогда русская православная Церковь содержала те самые обряды и обычаи, которые теперь содержат старообрядцы. Но ее сила была не этих обрядах и не в этих книгах, а просто в вере. Поэтому это старообрядчество совершенно ни при чем, и никакого смысла указывать на него не имеет».
Нет, сама вера, православие во всем его объеме, заключается именно в этом старообрядчестве, — в том именно, что Церковь была старообрядческой и никакой другой.
Церковь жила преданием, оставленным нашими предками. Отличительная черта Церкви в смутное время заключается в том, что она была древлеправославной. Ни одно из преданий, обрядов и обычаев. завещанных древними временами и засвидетельствованных на Стоглавом соборе, не были нарушены. А в них-то и была вся сила, именно против этого и ополчились враги русской Церкви, народа и государства.
В смутное время объединились в одно неразрывное все русские вещественные и духовные силы, объединились так крепко, как не объединялись никогда раньше, и после. И это было совершено только при наличности древлеправославного духа.
Основной характер смутного времени выражается не в одном прекращении рода Царя Иоанна Васильевича Грозного. Это прекращение является только внешним толчком ко всем последующим событиям. На первых порах, именно при воцарении Бориса Федоровича Годунова, об этом прекращении не особенно сильно безпокоились. скорее его даже как-то не заметили. Смена династии Грозного на династию Годунова произошла без всяких потрясений. Воцарение Годунова совершилось столь ровно и гладко, как будто бы он был законным и естественным наследником предшествующего государя, и было до тех пор безпримерным в России по своему миролюбию и блеску. По характеристике Карамзина, «никакое царское венчание в России не действовало сильнее Борисова на воображение и чувство людей» (том II , гл.1). Одним словом, это воцарение было всероссийским торжеством.
Быть может, Лжедмитрия большинство русских встретило, как законного сына и наследника царя Иоанна Васильевича Грозного. Но всё же эта встреча с самого первого момента имела чрезвычайно тревожный характер. С Лжедмитрием шли в Москву, в качестве первенствующих в государстве лиц, поляки, и на святую Церковь надвигалось католичество. Это время во всей русской истории является самой ожесточенной борьбой, борьбой кровавой православия с католичеством. Народ понял, что надвинулась гроза, которая может смести его обрядность, его обычаи, его культуру. -понял это и встал, как один человек, и смел всех врагов. Споры учено — догматические народ всегда предоставит людям ученым, особо избранным и призванным к тому делу, и будет спокойно ожидать их решения. Но обрядность, обычаи, свои привычки, освященные преданием, свою память о предках он никогда не передаст ни в какие руки.
Характернейшей чертой смутного времени, помимо государственных вопросов, является то. что народная житейская и в особенности церковная обрядность столкнулась с католическо-польской и польско-жидовской- Это самое обстоятельство, и только оно одно, объединило весь народ и воздвигло его на самую отчаянную, почти безпримерную в мировой истории, борьбу, и помогло выйти победителем. Все это могло быть совершено только на почве полнейшей веры в святость господствовавшего тогда на всей Русской земле предания. И это предание было чисто и исключительно старообрядческим. Без этого предания Русская земля неминуемо погибла бы, Именно старообрядческим духом были пропитаны все личные и общественные силы и только поэтому они объединились и победили.
Обо всем этом необходимо вспомнить в наши дни, в дни демократической вакханалии, в дни поругания русских обрядов, обычаев, традиций, в дни извращения русской национальной культуры и подмены ее на жидовскую бездарную лжекультуру, вспомнить и преклониться пред старообрядчеством того времени.
